МУЖЕСТВО КОМПОЗИТОРА ШТЕЙНБЕРГА

Михаил Ринский

МУЖЕСТВО КОМПОЗИТОРА ШТЕЙНБЕРГА
Имя Марка Штейнберга у многих наших с ним сверстников, в том числе и у меня, "на слуху" ещё со времён особого интереса к джазу, долгие годы "гонимому" советскими властями. В "титрах" моей памяти израильского периода жизни он – и композитор многих прекрасных песен на идише и русском, и автор музыкальных сборников, статей и рассказов. О Марке Штемберге нередко пишут в израильской, украинской, американской печати. Пишут о его таланте, творчестве. И о его стойкости.

Я счёл для себя честью быть представленным этому талантливому музыканту. Нас познакомил столь же талантливый и интересный его коллега Юрий Кремер. Союз наш скрепило их желание написать песни и романсы на мои стихи. Мне по душе была работа с композиторами, так органичными в совместном творчестве. Перенёсший тяжёлые операции и поэтому ограниченный в своих физических возможностях Марк называет Юрия, помогающего ему в обработке и исполнении произведений, "моим добрым ангелом".
В процессе нашей совместной творческой работы я ближе познакомился с Марком и счёл просто необходимым для себя написать об этом не только творчески интересном, но и мужественном человеке, о неординарном жизненном становлении этой талантливой личности.
Июль 1941 года. Начало войны застало семилетнего Марика в одной из больниц с диагнозом – скарлатина. Больных детей срочно спустили в подвал. Отец, которому было уже 53 года, и призыву он не подлежал, ушёл на фронт добровольцем. Мобилизовали и старшего брата Сашу. Оба они погибли.
!6 августа 1941 года теплоход "Кубань" отчалил от Одесского причала с тремя тысячами штатскими эвакуируемыми, с 230 пленными немцами и румынами в трюмах, с тысячей тонн грузов, в том числе оборудованием холодильника Одесского порта. На настилах, поверх оборудования, в числе эвакуируемых и семья Штейберг. Корабль сопровождали эсминцы, но это не помогло: немецкие самолёты бомбили и обстреливали "Кубань.
!8 августа возле Евпатории при очередной атаке "юнкерсов" 250-килограммовая бомба через палубы угодила в трюм, где были военнопленные, и пробила дно. Пробоина была велика, пластыря не хватило. Капитан, спасая людей и груз, выбросил судно на мель. Были убитые и раненые. Марик был ранен в шею. Эвакуированных пересадили на пароход "Пестель". В первую очередь переправили раненых, и как только приплыли в Мариуполь, их, в том числе Марика, отправили поездом в Нальчик. Мама с братом и сестрой разыскали его в госпитале.
Маме через военкомат удалось устроиться в столовую эвакогоспиталя. Брат Борис, несмотря на стопроцентную слепоту на один глаз, тоже, убедив медкомиссию, ушёл на фронт, и мама с Мариком и сестрой остались втроём. Потом было несколько военных голодных лет.
В 1947 году, после возвращения в родную Одессу, тринадцатилетний Марк Штейнберг стал воспитанником Одесского военно-музыкального училища, сродни суворовскому. Готовили в нём военных музыкантов. В то же время, были все положенные средней школе общеобразовательные предметы. Училище было под особым вниманием маршала Г. К. Жукова, сосланного Сталиным после войны командовать Одесским военным округом. Посетив училище, маршал приказал сшить учащимся форму из трофейного обмундирования..
В школе были отличные преподаватели, среди них – и немало евреев. Прежде всего, многое дали Марку Пётр Семёнович Глушкин, Зиновий Борисович Пятигорский. Были евреи и среди преподавателей общеобразовательных предметов, и среди персонала. Парторгом был Иосиф Давидович Шапиро , завскладом – Мехлис, родной брат соратника Сталина.
В ОВМШ Марк был одним из лучших. По окончании школы , как отличник, он имел право выбора и, по его желанию, был направлен солистом – кларнетистом в военный оркестр, лучший в округе. Но юным музыкантом двигала жажда познания, совершенствования. Окончив в вечерней школе десятилетку и получив Аттестат зрелости, Марк Штейнберг едет в Москву и экзаменуется в Институт военных дирижёров. Все пять "музыкальных" экзаменов абитуриент сдаёт на отлично. Но потом ему открытым текстом заявили, что он по "пятому пункту" не может быть принят, и приказали играть в учебном оркестре института. И всё-таки по возвращении в Одессу Марк продолжил своё образование, заочно окончив с отличием Херсонское музыкальное училище по специализациям дирижёра оркестра и хормейстера.
Марк работал в военном оркестре до 1957 года, когда, как он пишет, "заболел" джазом. При крупном одесском кинотеатре "Украина" был прекрасный джаз-оркестр, которым руководил известный джазист, гитарист Евгений Танцора. Марк играл в оркестре на саксофоне и кларнете. А с 1977 года в течение десяти лет Марк Штейнберг руководил этим оркестром.
Пианистка Елена Владыкина-Вайншток, живущая ныне в США, в течение 15-ти лет играла в том же оркестре. В статье о Марке Елена характеризует его, как кларнетиста-виртуоза. "Среди джазменов Одессы Марк пользовался уважением и авторитетом. Он много импровизировал на еврейские темы, тонко чувствуя особенности еврейского мелоса". Одесса немыслима без еврейских мелодий. Идишкайт – часть культурной жизни Одессы тех лет. В репертуаре оркестра, руководимого Марком, он присутствовал постоянно.
В эти годы Марк познакомился и совместно выступал со многими корифеями советского джаза, от А. Цфасмана и В. Ободзинского до Л. Долиной и Г.Поливановой. Получал приглашения в оркестры Л.Утёсова и Аранова, но решил остаться в Одессе.
Естественно, талантливый музыкант не мог оставить без внимания родной город, и много песен он пишет о своём замечательном городе: "Я увёз из Одессы шум ночного прибоя", "Таки есть что вспомнить", "Одесский дворик", Одесский лабух". И "Менделе" – тоже. На Всеукраинском конкурсе в честь 200-летия Одессы Марк Штейнберг получил диплом лауреата за песню "Город моей любви". Позднее, когда композитор жил уже в Израиле, в его родном городе издана замечательная книга "Одесса – жемчужина моря". – сборник сотен песен одесского, в основном – еврейского фольклора в аранжировке Марка Штейнберга.
Марк Штейнберг много лет преподавал кларнет и саксофон в Одесской детской музыкальной школе, сотрудничал в филармонии и музыкальных издательствах.
В сложный период 90-х годов Марк принял участие в издании литературно-художественного журнала и альманаха "Маме-лошн", органа клуба любителей идиша при Одесском обществе еврейской культуры. Главным редактором альманаха был поэт Александр Ройзин, в составе редколлегии, в частности, Сара Зингер. Марк был музыкальным редактором. В этот период он пишет музыку ко многим поэтическим произведениям на идише, в том числе написанным в память о Катастрофе.
Когда в 1995 году Марк Штейнберг репатриировался в Израиль, он с удовольствием прочитал в "Еврейском камертоне" статью Леонида Школьника о их работе. Приятно удивило композитора и то, что в Нетании хор исполнял его песни на слова А. Ройзина, а детский хор Хайфы – целых шесть песен.

Композитор приехал в Израиль с полным "портфелем" творческих замыслов. К сожалению, время его адаптации в новой жизни совпало с осложнением здоровья Марка: ему пришлось перенести сложные нейрохирургические операции. Но, несмотря на 100-процентную инвалидность, Марк Штейнберг, как и в первые месяцы в стране, так и после операций, и ныне продолжает плодотворно работать, создав буквально сотни песен. На идише исполняются его "Фрейлехс", "Их данк дир, майн Гот", "А фрейлехс ингеле". Его песни принимает на хранение архив мемориала "Яд ва-шем". В изданном Сборнике песен на стихи М. Спивака 33 песни написаны Марком Штейнбергом.
Композитор откликается на всё доброе и трагичное, что происходит в стране. Памяти жертв теракта в "Дельфинариуме" посвящена песня "Дрожит душа". Тесно сотрудничает Марк с поэтессой Сарой Зингер. Им в содружестве с Юрием Кремером и Сарой Зингер записано немало песен на идише.
Не могу не сказать о замечательных мелодиях песен на мои слова, созданных Марком и Юрием, таких как "Года, года", "В тоннеле", "Музыкант играет на трубе", "Взрослые , не трогайте детей". Поражает творческая "плодовитость", в лучшем смысле этого слова, композитора, несмотря на недуг. Марк пишет также музыку к спектаклям, например к комедии Шолом-Алейхема "Поздравляем", к спектаклю М. Ляховецкой "Я стал богатым". А совсем недавно им написан целый мюзикл для детей по мотивам сказки, по сценарию и на стихотворный текст автора очерка. Болезнь сильно затрудняет работу композитора, и друг Юрий Кремер и в данном случае выполнил музыкальное редактирование и компьютерную нотную вёрстку.
Несмотря на недуг, Марк активно участвует в борьбе за сохранение и развитие идишкайта. Борется и за высокий уровень музыкальной культуры. Например, пишет статью: "В Ашдоде должен быть свой духовой оркестр". Добивается внимания к этому и подобным вопросам г-на Кацнельсона, в то время зама мэра Ашдода. Активное участие композитора в музыкальных программах радиостанции РЭКа специально отмечает в своём благодарственном письме главный редактор радиостанции Шломит Лидор.
Приезжая к Марку, невольно обращаешь внимание на количество его друзей в разных странах, с которыми у него и личные, и творческие контакты.
В трудное время болезни большую помощь Марку в жизни и работе оказывает его жена и друг Светлана. Ей Марк посвятил несколько песен. Заботливы и два сына. Старший – музыкант, пошёл по стопам отца. Отрада Марку – пять внуков. В одной из песен, посвящённых "любимой жене Светочке", написанной в самое критическое время болезни, композитор пишет:
Благодарю, что счастливо мы жили.
Детей и внуков краше наших нет…
Поспешил Марк с прошедшим временем. Дай Бог ему ещё многих лет активного жизненного и творческого настоящего и будущего.

Михаил Ринский (972) (0)3-6161361 (972) (0)54-5529955
rinmik@gmail.com
mikhael_33@012.net.il

ВЕК МОРДЕХАЯ ЦАНИНА

Михаил Ринский
ВЫДАЮЩИЙСЯ ПОДВИЖНИК ИДИША
!0 марта 2006 года в кпубе Бейт-Левик отмечали уникальный юбилей: чествовали выдающегося писателя и публициста, редактора, журналиста и переводчика, деятеля идишкайта Мордехая Цанина. Далеко не каждому в столь почтенном возрасте удавалось принимать поздравления на сцене переполненного зала клуба, созданного по его инициативе. И хотя он предстал перед своими соратниками на коляске, зал встретил его бурными аплодисментами, не раз повторявшимися в течение всей встречи.
Юбиляра тогда представил собравшимся известный деятель театра и диктор радио на идише Михаэль Вайнапель. К сожалению, Михаила уже нет с нами. А Мордехай Цанин, патриарх идиша, данкен Гот - слава Б-гу,, здравствует и сегодня.

Польское еврейское местечко Соколув-Подляски сто лет назад ничем не отличалось от тысяч других, как и семья Цукерманов, её скромных жителей. Как и все еврейские дети, Мордехай учился в хедере, в талмуд-торе. События первой мировой вынудили многие еврейские семьи изменить свой сонный быт, а можно сказать – и позволили вырваться из него. Вот и Мордехай Цукерман, будущий Цанин, в 1921 году, после переезда семьи в Варшаву, получил возможность совершенствовать себя и свои знания, заняться глубоким изучением литературы и истории своего народа – тем, к чему имел особую склонность.
В 1929 году Мордехай начал печатать рассказы, репортажи, фельетоны в журналах и газетах на идише. Редактировал бюллетень «Бихервелт» - «Книжный мир». В 30-х годах М. Цанин активно участвовал в работе партии «Бунд», как литератор отстаивал интересы своего народа, выступал за сохранение и развитие идиша. Много внимания уделял публикациям для детей, учеников еврейских школ на идише.
В 1933 году выходит его первая книга рассказов «Да здравствует жизнь», в 1935 году - роман «На топкой земле», обративший на себя внимание цензуры. К концу 30-х годов Мордехай Цанин – уже известный в Польше литератор среди читателей на идише.
Когда фашисты 1 сентября 1939 года напали на Польшу, Цанин был в рядах Польской армии, тщетно пытавшейся противостоять железной армаде. В ноябре ему удалось бежать в Белосток, где уже была Красная армия, оттуда – переправиться в Вильно. Получив в консульстве Японии визу на въезд в эту далёкую страну, Цанин через Советский Союз по железной дороге и затем из Владивостока морем добирается до Японии, откуда через Индию и Египет – до Палестины , уже в 1941 году.. Здесь он встречается с женой, которая из Польши до Эрец-Исраэль добиралась другим путём.
В годы второй мировой войны, английского мандата и в первые годы войны за независимость молодого государства трудно было всем. И Мордехаю пришлось тяжело работать. Талантливый человек, он в первые годы проявил свои способности в графике, рисунке, дизайне. И печатал репортажи, рассказы.
В 1947 году Цанин в качестве корреспондента газеты «Форвертс» в течение полугода объехал свыше ста польских городов и местечек, опубликовав десятки репортажей об уничтожении еврейства в годы Холокоста и о положении в Польше, где были уже послевоенные погромы. Многие газеты мира перепечатывали его репортажи. От преследования польских властей и ареста его спас британский паспорт. В 1952 году репортажи из Польши изданы книгой под названием «По камням и руинам».
Видя, как трудно репатриантам из местечек, знавшим идиш, но не иврит, абсорбироваться в Израиле без языка, М. Цанин в 1948 году, сразу после образования государства, стал издавать «Илюстриртер вохблат» - «Иллюстрированный еженедельник», а в 1949 году, преодолев сопротивление властей, не разрешавших выход ежедневной газеты на идише, основал сразу две газеты: «Лецте найес» - «Последние новости» и Хайнтике найес» - «Сегодняшние новости». Газеты выходили по три раза в неделю поочерёдно, и таким образом читатель на идише имел фактически ежедневную газету. Лишь в 1959 году власти, по указанию Бен-Гуриона, разрешили издание ежедневной газеты на идише, после чего М.Цанин объединил газеты, и «Лецте найес» печаталась ежедневно, в лучшие времена – тиражом до 37 тысяч экземпляров. Лишь через много лет она стала еженедельной и в таком виде издавалась до конца 1997 года. К сожалению, постепенно её тираж сокращался, и уже после столетнего юбилея создателя газеты издание её было прекращено.
Цанин – журналист существует параллельно с Цаниным – писателем, поэтом и переводчиком.: он переводит «Песнь песней» и «Книгу Руфь», пишет романы «Чужие небеса» и «Любовь в ненастье». Главное произведение писателя Цанина – эпопея в шести томах «Афтафан возвращается домой» - о судьбе еврейского народа со времени разрушения второго храма до Катастрофы. Переведена с идиша на иврит и английский. А всего Мордехаем Цаниным опубликовано 30 книг. Достойный вклад.
Мордехай Цанин - инициатор создания Союза журналистов Израиля на идише и клуба идишистов Бейт-Левик, где и проходило чествование юбиляра. Выдающийся идишист отмечен большим числом премий: имени Мангера, имени Шолом-Алейхема и многими другими. Избирался председателем Союза писателей на идише, Международного союза еврейских журналистов. Не случайно столетний юбилей выдающегося идишиста в 2006 году собрал столько его приверженцев, соратников, читателей, учеников. Хочется лишний раз отдать патриарху идиша дань глубокого уважения.

Михаил Ринский 03-6161361 054-5529955

КЛАССИК ЕВРЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ШОЛОМ АШ

Михаил Ринский
КЛАССИК ЕВРЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ШОЛОМ АШ
В 2007 году исполнилось полвека со дня смерти выдающегося писателя и драматурга, классика литературы на идише Шолома Аша, творчество которого, получившее мировую известность, явилось как бы связующим звеном между литературой на идише и мировой классикой.
Шолом Аш родился в 1881 году в польском городке Кутно в ортодоксальной семье. Получил традиционное еврейское образование: Ветхий завет, древние сказания он знал в совершенстве. Так же глубоко способный ученик овладел ивритом, идишем, польским. Сведения о современном мире Шолом черпал из произведений Толстого и Гоголя, Диккенса и Гёте. Глубоко религиозные родители всё чаще упрекали юношу в отходе от традиций. В 18 лет Шолом покинул родной дом, первое время в еврейском местечке обучал неграмотных и изучал их быт. Затем переехал во Влоцлавек, зарабатывал на жизнь писанием бумаг, прошений и писем за безграмотных.
Первые пробы пера молодого Аша были на иврите и на идише. В 1899 году он показал их И. Л. Перецу, который, подбодрив его, посоветовал целиком сосредоточиться на разговорном идише. Печататься Аш начал в еженедельнике «Иуд» с новеллы «Мойшеле»(1900 год).
Большую роль в жизни Шолома Аша сыграла встреча и сближение с польско-еврейским писателем М.М. Шапиро и его дочерью Матильдой, ставшей его женой. Шолом пишет одно произведение за другим. В 1904 году он заканчивает роман «Митн штром» («По течению») и пишет пьесу по роману. Повесть «Штетл» («Городок») в 1905 году принесла ему мировую известность. В ней, как и «Богаче Шлойме» (1909), в местечке – тёплое, сердечное добродушие, вместо мрачного и унылого изображения еврейского быта. Некоторые критики упрекали автора в идеализации патриархального местечка и благотворительности богачей. В то же время в революционном 1905 году Аш – в рядах демонстрантов. В последующие годы реакции он пишет роман «разрушение храма», действие которого – в Польше и Бессарабии, Америке и Украине.
После поездок по Европе и в Палестину (1908) Аш уезжает в США, где публикует большой роман «Мария» (1913) и его продолжение «Путь к себе», где уходит от местечковой тематики к общим проблемам еврейского мира. В произведениях Аша появляется социальная тематика. «Мотке-вор» - роман о преступном мире. Писатель ещё не раз вернётся к социальной тематике: «Уголь» (1928), «Ист-ривер» (1947), «Гроссман и его сын» (1954). Но история и проблемы своего народа останутся ведущими в его творчестве: «Во славу Б-жию» (1919) – о муках евреев в 17-м веке. Трилогия «Человек из Назарета» (1943), «Апостол» (1949) и «Мария» (1949) была с энтузиазмом принята прессой США, но еврейская критика отнеслась сдержанно.
Невозможно в короткой статье даже перечислить, тем более прокомментировать и проследить вехи творчества выдающегося писателя. Выйдя за рамки привычной тематики еврейской литературы на идише, Аш связал её с европейской и американской культурами, став первым писателем на идише, получившим всемирное признание. Он был избран почётным председателем пен-клуба писателей на идише. В 1932 году он был награждён польским орденом.
Творчество писателя близко людям , по тем или иным причинам вынужденным покидать свою обитель, независимо от их национальности Таких людей всё больше в этом мире. Русский-эмигрант Михаил Осоргин (вторая его жена Рахиль Гинцберг – дочь киевского раввина) ещё в 1930 году говорил на юбилее Аша о том, что его произведения «…особенно понятны той части русского народа, которая вынуждена жить по чужим странам в расстоянии, подобно еврейскому, в постоянной тоске по своему Сиону. Именно здесь мы поняли, что такое черта оседлости, постоянное ограничение в передвижении, как действуют на душу постоянная подозрительность и незаслуженное неуважение к его нации, виноватой лишь в том, что её боятся духовные мещане Старого и Нового света, дрожащие за своё маленькое житейское благополучие».
Как большой человек мира, Шолом Аш не уходил от глобальных проблем, в то же время во многих случаях сообразуя свою точку зрения с велением времени. Так, он не принял Октябрьский переворот, видя в нём врага еврейских устоев. В то же время, по рекомендации Горького, он посетил Советский Союз в 1928 году.
В ответ на слова Зева Жаботинского: «Если вы не уничтожите галут, галут уничтожит вас» и его призыв нелегально переселяться в Палестину Шолом Аш писал: «Надо иметь каменное сердце, чтобы осмелиться появляться сейчас в Польше с таким предложением… Мы не откажемся от права существовать во всём мире». После того как вернувшийся в 30-х годах в Польшу Аш вынужден был уехать во Францию, а затем бежать снова в США, он признавал, что был неправ по отношению к призыву Жаботинского. Но, с другой стороны, разве не остаются актуальными и слова самого Аща для диаспор нашего народа.
Шолом Аш был прекрасным чтецом – исполнителем своих произведений. На своём польско-еврейском диалекте он говорил так же сочно и образно, как писал. Встречи с читателями проходили интересно. Доктор Бернштейн вспоминает о вечере в Ровно в 1930 году. Театр не мог вместить желающих евреев со всей округи. Шолом Аш читал отрывки из своей трилогии «До потопа», над которой тогда работал. Герой Зхария Минкин – странствующая душа в гуще событий начала 20-го века в Петербурге, Варшаве и Москве. Затем демонстрировался фрагмент фильма «Дядя Мозес», снятого в Америке по одноимённому роману.
Спектакли и фильмы по произведениям писателя и драматурга ставились во многих странах. Драма «Б-г мести», написанная ещё в 1907 году, была поставлена на русской, польской, немецкой сценах…
Встречу в Ровно, вспоминает Бернштейн, Шолом Аш закончил словами: «Не забывайте, что идиш – клад нашего народа».К этому напутствию хотелось бы добавить, что и выдающийся классик литературы на идише Шолом Аш – бесценный бриллиант в этой сокровищнице.
В 2006 году не случайно 125-летие писателя отмечалось в Бат-Яме: именно здесь, на улице Арлозоров 50, находится дом-музей Шолома Аша, в котором он жил незадолго до кончины в 1957 году и который его жена Матильда Аш-Шапиро завещала ирие города. Одним из создателей и директором музея был известный деятель идишкайта Ицхак Грудберг-Турков, после кончины которого эстафета бережного хранения и пополнения музейных ценностей перешла к его жене и другу Шуре Турков-Гринхойз, которой большую помощь оказывают такие энтузиасты, как Симха Морецки. В музее в полном порядке хранятся подлинные мебель, вещи, коллекции и книги выдающегося деятеля мировой и еврейской литературы Шолома Аша.

Михаил Ринский 03-6161361 054-5529955

ГЕНИЙ РАДИО АКАДЕМИК А. Л. МИНЦ

Михаил Ринский

НА ВОЛНЕ - КАК НА ВОЙНЕ

Академик Александр Львович Минц - один из первых в мире в таких различных областях науки и техники, как мощнейшие радиостанции, ускорители заряженных частиц, глобальные системы связи, противовоздушной и противоракетной обороны... В самые тяжёлые военные 1941-42 годы он возглавлял строительство сверхмощной радиостанции, и в день сдачи её, за шесть десятилетий до 11 сентября 2001 года, 200-метровую башню антенны протаранил и разрушил самолёт...

РАДИСТ-КАВАЛЕРИСТ

1895 год был не только годом рождения радио. В том же году в семье ростовского фабриканта-еврея Льва Минца родился и выдающийся радист. Будущий академик уже в 8 лет увлёкся химией, в 13 - летательными аппаратами, а в 18, по окончании славившейся своей подготовкой ростовской гимназии, был принят, несмотря на еврейское происхождение, сразу на второй курс Московского университета. Об этом лично ходатайствовал академик П.П. Лазарев, обративший внимание на необычную талантливость юноши.
В 20 лет Александр уже занимался исследовательской работой, увлечённый радио, стремительно развивавшимся в России и востребованным особенно остро в связи с первой мировой, а затем и гражданской войной.
Пришедшие к власти большевики хорошо понимали роль радио и как средства агитации нового строя, и как важнейшего инструмента централизации будущей тоталитарной системы, и как средства оперативной связи в огромной воюющей стране. А в перспективе радио должно было служить и делу пропаганды мировой революции.
В 1920 году в Европе было всего несколько тысяч несовершенных радиоприёмных устройств, а к началу 30-х годов там уже было 36 миллионов различных радиоприёмников. Идея обращаться к пролетариям всего мира к тому времени пришла в голову только большевикам. До этого разве что Британия транслировала для жителей колоний да Германия - польским немцам.
В октябре 1919 года было сформировано Управление связи Красной армии, сыгравшее большую роль в развитии этого рода войск. Только в !-й конной армии Будённого, где в годы гражданской войны как раз и воевал мобилизованный Александр Минц, он командовал радиодивизионом, в котором было 13 радиостанций, 120 человек и 220 лошадей. К тому времени он успел закончить университет. Воевал Минц на Кавказе, в Польше, в Крыму... Будённый очень ценил Минца и однажды буквально спас, ценой немалых жертв вызволив его из окружения. Исаак Бабель описал этот эпизод в «Конармии» - приведём только отрывки:
«- Ребята, - сказал Будённый, - у нас плохая положения. Гад Карачаев радиодивизион Минца полякам бросил. Требуется возвернуть.
- Поинтересуюсь узнать, - закричал дико Афонька Бида, - подходяще ли нам из-за разных мигалок и пищалок коней терзать и людей тратить?...»
Далее Ворошилов убеждает людей, а Будённый обещает Колесникову бригаду, если он отобьёт у поляков Минца. И вот как Бабель характеризует самого Минца в этой опасной ситуации:
«- Отобьёмся, - ответил Минц. - Главное, ихних лошадей ужаснуть, тогда беспременно повернёт лава.
Его осмотрительное мужество и хладнокровие, походившее на рассеянность мечтателя, сотворили чудо - дрогнула польская кавалерия, и подоспевшие эскадроны Колесникова разбили уже уходившую в беспорядке шляхту...»
А немного позже и сам Минц спас отца другого будущего академика, когда начальник электростанции Елизаветграда Евгений Тамм не смог обеспечить электричеством штаб Будённого, и Минц, зная крутой нрав командарма, мобилизовал свой эскадрон, раздобыл Тамму топливо для станции, и она заработала, спасая Тамма- старшего от гнева Будённого.
Уже в 1921 году А. Минц возглавил радиолабораторию, которая своими силами изготовила 220 радиостанций его конструкции - для того времени количество небывалое. Ламповые радиостанции так и назывались - АЛМ - инициалами их создателя. До этого в Красной армии были только искровые передатчики фирмы «Телефункен».

ГЛАВНЫЙ РАДИСТ СТРАНЫ

В 1923 году Александр Минц возглавил Научно-испытательный институт РККА. С тех пор он стал главным разработчиком крупнейших в мире мощных и сверхмощных радиостанций, предназначавшихся для вещания на Союз и за границу. Вслед за Сокольнической станцией, одной из крупнейших, уже в 1927 году было решено строить станцию, способную вещать на всю Европу. Станция ВЦСПС формально должна была принадлежать профсоюзам, то есть государство как бы не участвовало в пропаганде на другие страны. Мощность станции должна была составлять 100 киловатт. Германская фирма «Телефункен» бралась построить станцию только на 50 киловатт за три года и за сумму несколько миллионов золотых марок. Тогда Орджоникидзе и Кировым было принято решение строить своими силами. Поручили создание станции А. Л. Минцу. И станция мощностью 100квт была построена за полтора года. Но и этого мало: со временем построили ещё четыре аналогичных.
Весь западный мир бросился тогда в погоню за СССР: с приходом в Германии к власти фашистов, со всё усиливающейся радиоэкспансией Советского Союза, да и с расширением возможностей радио это стало просто необходимо. Даже у США тогда были станции мощностью лишь до 50 квт, и лишь в 1934-м в Цинциннати ввели станцию на 500 квт. Но к этому времени, к маю 1933-го, в СССР построили станцию имени Коминтерна той же мощности. Её создателями были М. А. Бонч-Бруевич и А. Л. Минц, причём последний успел пройти школу «повышения квалификации»: в 31-м ОГПУ арестовало его по обвинению в контрреволюционной деятельности, но вынуждено было освободить - требовали интересы науки, радиотехники и радиостроительства. Без А. Л. Минца в советской радиотехнике фактически не решалась ни одна стратегическая проблема.
Вот и самая мощная в мире коротковолновая радиостанция РВ-96 также была создана Минцем. И тоже, вслед за нею, по образу и подобию были построены ещё несколько на всём протяжении шестой части суши Земли - от Прибалтики до Камчатки. Все они решали не только вопросы пропаганды на весь земной шар, но и стратегические военные проблемы.
Роль радио всё больше возрастала с совершенствованием средств войны, с развитием авиации, флота и бронетехники. Всё более исход сражений и войн решался в зависимости от скорости оповещения, от взаимодействия. Появилось телевидение, совершенствовалась радиолокация, испытывалась ракетная техника...

РОЛЬ РАДИОВОЛНЫ В СТРАТЕГИИ ВОЙНЫ

Как раз кначалу второй мировой войны в России прошли волны массовых арестов, обескровивших науку и армию. В 1938-м снова был арестован и Александр Львович Минц - ему инкриминировали... подрыв боеспособности Красной армии. Власти сами подрывали то, во имя чего наука и в немалой степени А. Л. Минц самоотверженно трудились все эти годы. И, как парадокс, в этих репрессиях сыграло роль новое мощное средство - радиодезинформация, успешно применённая фашистами, воспринявшими и развившими методы большевистской пропаганды. Их интриги способствовали обескровливанию комсостава СССР.
Использовалась радиоложь и с другими целями. Так, 5 июня 1941 года ставка фюрера передаёт директивы: «Началась вторая фаза дезинформации противника... с целью создать впечатление подготовки высадки десанта в Англии. Сосредоточение сил на востоке следует представлять в виде дезинформационного мероприятия с целью сокрытия высадки десанта в Англии».
И, клюнув на эту и подобные удочки, Сталин даже на докладной КГБ от 17 июня 41-го о сообщении «источника» в штабе германской авиации, что удар немцев ожидается в любое время», пишет резолюцию: «Можете послать ваш «источник»... Это не «источник», а дезинформатор».
Всего через пять дней страна жестоко расплачивалась за просчёты диктатора. Наряду с огромными потерями территории, людей, армий, техники - всё невозможно перечислить - страна ещё и лишилась голоса и слуха: часть мощных радиостанций была захвачена врагом или разрушена, а те самые главные, что окружали столицу, вынуждены были прекратить или резко ограничить вещание: они становились маяками для немецкой авиации.
Огромный советский монстр оказался на грани паралича. Нужны были быстрые и неординарные решения, а люди, способные их принять, были в тюрьмах и лагерях. Многих успели и уничтожить... Теперь спохватились.
Среди срочно освобождённых по личному приказу Сталина был и Александр Минц . И в день его освобождения, 10 июля 1941 года, было принято решение, необычное для обстановки стремительного вражеского наступления: срочно строить под Куйбышевым, вне досягаемости немецкой авиации, радиостанцию невиданной мощности - 1200 киловатт. Возглавить и проектирование, и строительство такой станции мог только один человек - вчерашний заключённый А. Л. Минц. Буквально немедленно после освобождения его доставили на место.
На размышления времени не было, но Минц оставался Минцем: и в данном случае он тут же нашёл новейшее решение, повышающее коэффициент полезного действия сразу в полтора раза. Но это - наука. А на практике требовались десятки тысяч технологических деталей. Значительная часть аппаратуры, имевшейся только в Ленинграде, погибла при вывозе через Ладожское озеро. К счастью, сохранились радиолампы, и это было главное. Буквально за неделю составили эскизный проект. Проектировщиков разместили в сельской школе. Начали с принципиальной схемы здания, чтобы до морозов заложить фундаменты. А морозы достигали 46 градусов, да ещё и с ветром. Из одеял сшили рукавицы и маски для защиты лиц от обморожения...
Остаётся только удивляться, как Минцу удалось в тех условиях добиться получения всего необходимого - от размещения и питания 6-тысячного коллектива учёных, проектировщиков и строителей и до изготовления и поставки огромного количества различных конструкций и оборудования. В округе не было ни одного завода, имевшего опыт выпуска радиоаппаратуры, - освоили. Не было слюды для диэлектрика в конденсаторах - применили сжатый до 15 атмосфер азот: 520 комплектов изготовил карбюраторный завод. На заводах изготовили, привезли и смонтировали четыре башни для антенн высотой по 200 метров и четыре - по 150 метров. И вот уже 17 ноября 1942 года радиостанция была предъявлена комиссии на приёмку. Шло заседание комиссии, когда, в густом тумане, пролетавший мимо самолёт врезался на высоте 100 метров в одну из 200-метровых башен, разрушив её. Академики А. Минц(справа) и В. Векслер, 1964 год.
Хотя вины проектировщиков и строителей не было никакой, комиссия записала упрёк в «некомплектной» сдаче станции. Вместо разрушенной башни изготовить новую на заводах было уже невозможно: они тут же перешли на производство танков. Пришлось варить башню на месте из буровых труб. А станция заработала по временной схеме и в августе 43-го была закончена полностью, то есть за два года - в немыслимый ранее срок. На сей раз подвиг был оценен по-настоящему, в том числе и личный вклад А. Л. Минца. Но свободу действий он не получил: его обязали возглавить лабораторию спецтехники НКВД...
Созданная при активном участии А. Л. Минца радиопромышленность, несмотря на огромные потери в начале войны, в ходе её непрерывно наращивала производство: если в битве под Сталинградом было задействовано 9 тысяч радиостанций, то в Белорусской операции - уже 27 тысяч. Но на смену старым уже прорабатывались принципиально новые средства массового уничтожения, и для их разработки и внедрения требовались совсем другие радиотехнологии и электроника. И снова обратились к А. Л. Минцу.

ОТ СИНХРОФАЗОТРОНА ДО ПРОТИВОРАКЕТНОЙ ОБОРОНЫ
В 1946 году, после тридцати лет, отданных радио и радиоэлектронике, энциклопедические знания, талант, опыт и организационные способности выдающегося учёного были востребованы в совершенно новой области: он возглавил созданную в составе Физического института АН СССР лабораторию для разработки установок ускорителей заряженных частиц. Разместили лабораторию в особняке на Фрунзенской набережной Москвы. Наконец-то у Александра Львовича были нормальные условия для жизни и работы. Под его руководством здесь были разработаны и затем построены синхроциклотрон в Дубне - в 1949 году, мощный синхрофазотрон - в1957 году, мощнейший по тем временам синхротрон в Серпухове - в 1961 году, ряд других... В 1946 и 51-м годах А. Л. Минцу были присуждены Государственные премии, в 1959 - Ленинская премия. Ещё раньше, в 1950-м, он был удостоен Золотой медали Попова.
В военные и послевоенные годы секретные разработки курировал Л. П. Берия. В своей книге об отце Серго Берия называет А. Л. Минца в числе «довольно близких к отцу» людей, наряду с А. Н. Туполевым, Г. К. Жуковым... Вряд ли с лёгким сердцем посещали эти выдающиеся личности человека, виновного в их арестах или опале. Скорей всего, - что им оставалось?.. И как цинично это выглядит с его стороны - не отводить глаза, беседуя с людьми, которым сам поставил клеймо... Синхрофазотрон в Дубне

Несмотря на то, что Александру Львовичу была поручена ответственнейшая работа по ускорителям, все новейшие разработки в областях, связанных с радио и радиоэлектроникой, по-прежнему требовали участия выдающегося учёного, будь то системы навигации - морские, ракетные, спутниковые, системы обнаружения, оповещения и наведения, глобальная система противовоздушной обороны столичной зоны... Параллельно с ускорителями, во всех этих разработках участвовал А. Л. Минц, возглавляя одновременно и РАЛАН - Радиотехническую лабораторию Академии наук СССР, созданную для разработки системы ПВО г. Москвы. Ещё в 1946 году Александр Львович был избран членом-корреспондентом, а с 1958 года - академиком АН СССР. В 1957 году он был избран членом Международного научного радиосоюза.
Когда в 1953 году американцы запустили баллистические ракеты среднего радиуса действия и развернули работы по созданию «Атласа» с дальностью 8000 километров, семь Маршалов во главе с начальником Генштаба В. Д. Соколовским обратились в Президиум ЦК КПСС с письмом о необходимости создания системы противоракетной обороны - ПРО. Как раз в это время завершались испытания системы ПВО Москвы. Ни главный разработчик этой системы академик Расплетин, ни Келдыш, ни Королёв не верили в эффективность создания системы ПРО, и всё-таки Совмин СССР в декабре 53-го принял решение «О разработке методов борьбы с ракетами дальнего радиуса действия». Возглавить эту работу поручили руководителю специально созданной лаборатории крупному учёному, профессору Нахиму Ароновичу Лившицу и , конечно же, руководителю РАЛАНа А. Л. Минцу. Тогда же Главный конструктор КБ-1 П. Н. Куксенко предсказал: «Этой работы хватит вам на всю жизнь».
Отношение А. Л. Минца к проблеме ПРО было двойственным. Современники свидетельствуют, что как человек, длительное время отсидевший и отработавший в учреждениях НКВД, он не делился своими сокровенными мыслями. Но было очевидно его желание выполнить самостоятельно работу, никому не подчинённую, находившуюся под контролем непосредственно Н.С. Хрущёва. Работа считалась сверхсекретной и помечалась грифом: «Совершенно секретно особой важности». Группа, выполнявшая работу, была изолирована даже от собственного отдела. РАЛАН не ограничился предложениями системы обнаружения ракет противника, но и разработал и испытал радиолокационные антенны для наблюдения за траекториями ракет и даже определения мощности их головных частей. Разработки системы ПРО в то время были пионерными - они опережали и необходимость, и возможности страны...
В 1957году РАЛАН был преобразован в Радиотехнический институт Академии наук СССР, который академик Минц возглавлял до 1970 года, когда болезнь вынудила его сократить нагрузку. Институт ныне носит его имя.
Герой социалистического труда Александр Львович Минц до самой кончины в 1974 году продолжал вносить неоценимый вклад в науку, образование, культуру. Им опубликованы фундаментальные научные труды и множество статей в областях радио и электроники, в области заряженных частиц. В то же время он - один из активнейших среди академиков-популяризаторов, часто публиковавших в массовой печати доходчивые статьи, которые в те годы молодёжь читала с большим интересом. Среди нескольких поколений учеников А. Л. Минца - немало светил мировой науки.
В декабре 2004 года минуло тридцать лет , как академик А. Л. Минц ушёл из жизни. Это были годы стремительного продвижения именно в сферах его деятельности: электронике, информатике, ядерной физике, ракетостроении. Наш народ вправе гордиться одним из талантливейших его сыновей, намного опередивших время.

Михаил Ринский
(972) (0)3-6161361 (972) (0)54-5529955
rinmik@gmail.com
mikhael_33@012.net.il

ПОДВИГ ЕВГЕНИЯ ЕВТУШЕНКО

Михаил Ринский

ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО:
«ЧТОБЫ СЛОВО «ЖИД» НАВЕК ИСЧЕЗЛО»

Недавно, заглянув в свой архив, где много лет хранятся старые, пожелтевшие от времени подшивки и записи, я обнаружил там массу интересного, не только не потерявшего своей ценности за многие годы, но, наоборот, способного подчеркнуть актуальность многих проблем и в наши дни, освежить и обогатить воспоминания нашего поколения ровесников плеяды «шестидесятников».
Целый раздел архива посвящён этому выдающемуся в русской и советской поэзии времени и этой талантливой плеяде: здесь и вырезки из газет, и «Тарусские страницы» - один из «троянских коней» будущего литературного прорыва, и первые рукописные, машинописные и ротаторные «самиздания», в то время преследуемые, но тем более интересные.
И вот - подборка Евгения Евтушенко. Его смелый шаг - публикация в сентябре 61-го, можно сказать - на заре поэтического прорыва, в «Литературной газете» стихотворения «Бабий яр» - произвёл в то время эффект взрыва. Не то, чтобы до Евтушенко о трагедии Бабьего яра не знали вообще, но существовало негласное «табу» на темы - эту и ей подобные.
Уже после публикации Евтушенко, где-то в конце 60-х, я, будучи в Киеве в командировке, счёл необходимым для себя побывать у этого оврага, где за время оккупации нацисты и полицаи уничтожили свыше ста тысяч человек, большей частью евреев.
Доехав автобусом до ближайшей остановки, я по пути спрашивал прохожих, как пройти к Бабьему яру - и, представьте себе, многие даже не знали такого названия, хотя и знали названия близлежащих улиц: союзные и киевские власти всё ещё продолжали замалчивать трагедию, и памятника всё ещё не было у заросшего оврага. Зато были проекты застройки этого святого места, но на это кощунство власти не решились. Памятник открыли только в 76-м году.
Надо сказать, что Е. Евтушенко не был первооткрывателем темы Бабьего яра, в том числе и в поэзии: ещё в 44-м году Ильёй Эренбургом было опубликовано одноимённое стихотворение, полное боли:

Моё дитя! Мои румяна!
Моя несметная родня!
Я слышу, как из каждой ямы
Вы окликаете меня...

Сразу после войны, в период победной эйфории, был разработан проект и планировалось сооружение памятника жертвам Бабьего яра, но национальная политика Советского государства изменилась, и надолго. Вплоть до того, что собирались построить стадион на месте стотысячных расстрелов, и только решительные протесты, в том числе статья Виктора Некрасова в «Литературке» в 59-м, остановили эту циничную акцию. Но этим дело и ограничилось: умолчание продолжалось...
И вот тут прогремел совершенно необычный по мощности и проникающей радиации воздействия на умы стихотворный взрыв, неизвестно кем и почему допущенный в печать. Евтушенко не просто сказал что-то новое, даже не просто распахнул тюремные ворота перед наглухо запрещённой тематикой антисемитизма. Он назвал всё и всех своими именами и расставил точки над «i», раз и навсегда порвав с очень многими:

Еврейской крови нет в крови моей,
но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам, как еврей,
и потому - я настоящий русский.

«Не забывайте, - писал впоследствии сам поэт, - что это было первое стихотворение против антисемитизма, напечатанное в советской прессе после стольких антисемитских компаний сталинского времени».
Нельзя не воздать должное редактору «Литературки» В.А. Косолапову, героически взявшему на себя ответственность и подписавшему номер в печать, чего настолько не ожидали в редакции буквально все, что бросились снимать копии с подлинника Евтушенко. В дальнейшем В. А. Косолапов помог Евтушенко и с публикацией «Наследников Сталина».
Итак, «Бабий яр». Вызов всем догматикам, всем антисемитам, всем директивам... Это уж слишком. Ату его! И тут же находится старший по возрасту, в ту пору известный в кругах, а ныне практически забытый профессиональный поэт Алексей Марков, который на страницах газеты «Литература и жизнь» публикует ответ на «Бабий яр» ( текст из моего архива; часть его, приводимая Евтушенко в одной из статей, совпадает) :

Какой ты настоящий русский,
Когда забыл про свой народ?
Душа, как брючки, стала узкой,
Пустой, как лестничный пролёт...

И хотя Евтушенко именно подчёркивает принадлежность к своему, русскому народу, А. Марков чем дальше по тексту, тем больше винит его в недооценке жертв и роли русского народа (хотя стихи Евтушенко совсем этого не исключают) и, распалясь, позволяет себе даже избитые эпитеты ещё не забытой им сталинской эпохи:

... Их сколько пало миллионов -
Российских стриженых солдат!

Их имена не сдуют ветры,
Не осквернит плевком пигмей.
Нет, мы не спрашивали метрик,
Глазастых заслонив детей.

Пока топтать погосты будет
Хотя один космополит,
Я говорю: «Я русский, люди!»,
И пепел в сердце мне стучит.

Обвинения были не только фискальные, но и лично обидные и требовали ответа. Е. Евтушенко, опубликовав «Бабий яр», уже перешёл свой Рубикон, и теперь можно было ждать всего: крутой нрав Н. Хрущёва и иже с ним совсем недавно все почувствовали на примере Б. Пастернака: его «Доктора Живаго» и Нобелевской премии. Следовало бы дождаться реакции, а не усугублять ситуацию резким ответом - так советовали опытные друзья молодого поэта. Но таков уж характер был у этих будущих «шестидесятников» - они рвались в бой.
Имели ли они моральное и творческое право на стихи столь глобального масштаба, которые впоследствии назовут историческими? Кроме Окуджавы, все они - Евтушенко и Вознесенский, Ахмадулина и Рождественский - были ещё молоды, и отнюдь не все подлинные авторитеты поэзии восприняли их даже творческую манеру к этому времени. Так, А. Ахматова саркастично называла Евтушенко и Вознесенского «гениальными эстрадными поэтами», как бы в утешение добавляя: «Игорь Северянин тоже был талантливым эстрадником».
Но подлинные таланты никогда не препятствовали смелому новаторству. Хуже было то, что правили балом такие, как Марков с их подходящей властям тематикой: у того же Маркова - «Вышки в море», «Михайло Ломоносов», «Ильич», «Ермак».
Им, молодым, «вписаться» бы сначала, а потом уж осмелеть, но они рвались в бой.
Вот и с ответом Маркову, несмотря на советы, Евтушенко не заставил себя ждать. Он пишет о Маркове в третьем лице:

...Не мог он сдержаться: поэт - не еврей
погибших евреев жалеет, пигмей!

Поэта-врага он прикончит ответом -
обёрнутым в стих хулиганским кастетом.
В нём ярость клокочет, душа говорит.
Он так распалился, что «шапка горит»!

Нет, это не вдруг: знать, жива в подворотне
Слинявшая в серую чёрная сотня.
Хотела бы снова подпившая гнусь
Спасать от евреев несчастную Русь...

По свидетельству самого Е. Евтушенко, после «Бабьего яра» « я находился под огнём официальной критики, и каждую мою строку рассматривали в лупу, выискивая крамолу. Шовинисты обвинили меня в том, что в стихотворении не было ни строки о русских и украинцах, расстрелянных вместе с евреями. Идеологические нашёптыватели спровоцировали Хрущёва, доложив ему, что я представляю трагедию войны так, как будто фашисты убивали только евреев, не трогая русских. Словом, меня обвинили в оскорблении собственного народа».
Чёрные тучи нависли над творческой судьбой молодого поэта - слава Богу, что прошли времена более радикальных решений судеб.
Одним из тех, кто выступил в защиту Евтушенко, был Константин Симонов, и это особо показательно, потому что личной дружбы между ними не было: «...Мы не дружим - скорее соседствуем...», - писал Евтушенко. Но в это трудное для него время Симонов, уже сам будучи в «отодвинутых», но по-прежнему авторитетный, пришёл на помощь молодому таланту.
Думаю, необходимо привести стихотворение Симонова полностью в том виде, как оно попало ко мне в «самиздате», так как по силе воздействия и уровню оно - в одном ряду с лучшими его стихами, а тем более по содержанию - мощнейшая поддержка Евтушенко:

Две разных вырезки из двух газет.
Нельзя смолчать и не ответить. Нет!

Над Бабьим яром, страшною могилой,
Стоял поэт. Он головой поник.
Затем в стихах со страстностью и силой
Сказал о том, что пережил в тот миг.

И вот другой берётся за чернила.
Над пылкой фразой желчный взгляд разлит.
В стихах есть тоже пафос, страстность, сила.
Летят слова: «пигмей», «космополит».

Что вас взбесило? То, что Евтушенко
Так ужаснул кровавый Бабий яр?
А разве в вас фашистские застенки
Не вызывали ярости пожар?

Или погромщик с водкою и луком
Дороже вам страданий Анны Франк?
Иль неприязнь к невинным узким брюкам
Затмила память страшных жгучих ран?

Прикрывшись скорбью о парнях убитых,
О миллионах жертв былой войны,
Вы замолчали роль антисемитов,
Чудовищную долю их вины.

Да, парни русские герои были,
И правда, что им метрики - листок.
Но вы бы, Марков, метрики спросили -
Так и читаю это между строк.

И потому убитых вы не троньте -
Им не стерпеть фальшивых громких слов.
Среди голов, положенных на фронте,
Немало и еврейских есть голов.

Над Бабьим яром памятников нету,
И людям непонятно - почему.
Иль мало жертв зарыто в месте этом?
Кто объяснит и сердцу, и уму?

А с Евтушенко - каждый честный скажет:
Интернационал пусть прогремит,
Когда костьми поглубже в землю ляжет
Последний на земле антисемит.

Думаю, что и само стихотворение, и его содержание, и степень воздействия его на читателя, и принципиальная позиция его автора в комментариях не нуждаются. Несомненно, что такая мощная и бескомпромиссная поддержка явилась одним из амортизаторов реакции властей.
И ещё одно событие сыграло одну из решающих ролей в судьбе молодого автора и его выдающегося произведения.
Великий Д. Шостакович обратил внимание на стихи Евтушенко и пригласил его к работе над текстом для своей Тринадцатой симфонии. В этой симфонии удивительно соединились, как писал поэт, «... реквиемность «Бабьего яра» с публицистическим выходом в конце и простенькая интонация стихов о женщинах в очереди с залихватскими интонациями «Юмора» и «Карьеры». На премьере слушатели и плакали, и смеялись, и задумывались...»
В процессе работы над симфонией Евтушенко поневоле пришлось внести в текст стихов коррективы и дополнения. Однако он категорически отвергает распространённую на Западе легенду, что он написал вторую версию «Бабьего яра». Ему, действительно, просто пришлось внести дополнения, чтобы буквально спасти исполнение симфонии. Из-за травли Евтушенко «... певцы и дирижёры бежали с Тринадцатой симфонии, как крысы с тонущего корабля». В последний момент отказались от исполнения певец Борис Гмыря и даже дирижёр Евгений Мравинский, приглашённый лично Шостаковичем. Взялись дирижёр Кирилл Кондрашин и молодой певец Виталий Громадский. Но накануне премьеры Кондрашину пригрозили запретом, если не будет упоминания о русских и украинских жертвах. Жертвы, действительно, были, поэтому Евтушенко не шёл против совести, добавив четыре строки:

Я здесь стою, как будто у криницы,
дающей веру в наше братство мне.
Здесь русские лежат и украинцы,
с евреями лежат в одной земле.

Если бы авторы не пошли на этот компромисс, пишет Евтушенко, «... человечество услышало бы гениальное произведение Шостаковича лишь через 25 лет».
Помню, как где-то на рубеже 70-х годов в зале московского Политехнического музея, традиционно, ещё со времён Есенина и Маяковского, а может быть и ещё ранее отдаваемом периодически большим поэтам, на одном из вечеров Евтушенко, когда его упрекнули в этом компромиссе, он ответил коротким, но очень метким стихотворением - я его тут же и записал:

Когда вывёртывается борец,
Кричат восторженно: «Молодец!»
Когда вывёртывается поэт, -
Ему за это пощады нет!
Кричат: «Не вывёртывайся! Держись!»
Те, кто вывёртываются всю жизнь.

Напомним, что Евгений Евтушенко буквально вслед за «Бабьим яром» и Тринадцатой симфонией сумел опубликовать, да ещё и в «Правде», да ещё и по личному распоряжению Н. Хрущёва ещё одно своё историческое стихотворение, программно зафиксировавшее цель:

... Мы вынесли из Мавзолея его,
Но как из наследников Сталина
Сталина вынести?...

И здесь, как признаётся поэт, ему пришлось пойти на компромисс, добавив и заменив кое-что по просьбе помощника Хрущёва, но ведь и тот рисковал, готовя такую «бомбу» непредсказуемому генсеку. В последующих изданиях и «Бабьего яра», и «Наследников» восстановлены первоначальные авторские тексты. Но, с купюрами текст или без, всегда у большого поэта находятся противники, интриганы. Он к этому относится спокойно:

Неважно, есть ли у тебя преследователи,
А важно - есть ли у тебя последователи.

Другое дело - можно ли считать последовательным самого Е. Евтушенко, да и любого из известных советских и российских поэтов - его современников. На протяжении нашей жизни (а мы с ним ровесники) сменилось не просто несколько правительств, но несколько эпох, несколько идеологий - неважно, что большинство из них использовало схожие лозунги под теми же знамёнами. А заканчивали вообще полной чехардой в стране и калейдоскопом в сознании. Легко перестроиться, сидя у телевизора или болтая на кухне. А каково поэту, вчера написавшему, а сегодня передавшему стихи в номер, где срочно ночью сменили портреты и лозунги. Надо отдать должное Евтушенко: он, как правило, шёл в ногу со временем и, по большому счёту, не растерял себя, а в главном, пожалуй, и не изменил себе. К примеру, в том же национальном вопросе.
Уже через четыре года после «Бабьего яра» в большой поэме «Братская ГЭС» поэт посвящает, на мой взгляд - символически, одну из глав инженеру-диспетчеру ГЭС еврею Изе Крамеру и сравнивает уважительное отношение к нему с судьбой другого Изи в фашистском концлагере. Как многое в нашей жизни, многое в этой поэме ушло в прошлое, но разве и сейчас не актуальна, и не только в России, концовка главы:

Знает Изя: надо много света,
чтоб не видеть больше мне и вам
ни колючей проволоки гетто
и ни звёзд, примёрзших к рукавам.

Чтобы над евреями бесчестно
не глумился сытый чей-то смех;
чтобы слово «жид» навек исчезло,
не позоря слова «человек»!

Этот Изя кое-что да значит -
Ангара у ног его лежит,
Ну, а где-то Изя плачет, плачет,
Ну, а Рива всё бежит, бежит...

Как актуальна и концовка всей поэмы:

... чтоб на земле все люди были вправе
себе самим сказать: «Мы не рабы».

Антифашистская тема продолжается в творчестве поэта. В поэме «Под кожей Статуи Свободы» Евтушенко разоблачает покровителей бывших эсэсовцев, нашедших убежище за океаном, в частности - в Южной Америке:

Расскажи мне, дедушка, сказочку, сказочку
Про твою повязочку с надписью «СС»...

В адрес еврейского народа у поэта немало добрых слов. Естественно, у него, как у нормального русского интеллигента, нет желания ослаблять свою страну и расставаться с российскими евреями:

У русского и у еврея
одна эпоха на двоих,
когда, как хлеб, ломая время,
Россия вырастила их.

Основа праведной морали
в том, что, единые в строю,
еврей и русский умирали
за землю общую свою...

...Не ссорясь и не хорохорясь,
так далеко от нас уйдя,
теперь Качалов и Михоэлс
в одном театре навсегда. (1978)

С миролюбием и уважительностью этого стихотворения резким диссонансом жёсткая, непримиримая позиция автора по отношению к антисемитскому инциденту на Красной площади в одном из решающих для России 89-м году. Из стихотворения «Красное и чёрное» трудно выбрать цитаты:

Красная площадь. Чёрная сотня.
Криком кресты на Блаженном креня,
антисемитская подворотня
доплесканулась уже до Кремля.

А микрофон в кулачище,
он - кистеня почище...

...Настойками с разными травками
пахнут борцы с незваными
всеми заморскими кафками
и сахаровыми-цукерманами...

Но наступила пора признаться
в существовании нашенских «наци».
Нечерносотенцы все в наше время
подозреваются в том, что евреи...

... Мерзкое зрелище, не без жутинки,
ну а во мне - как назло - ни «жидинки».
Как потащить им сибирский мой нос
с гиком на квасно-арийский допрос?...

И, наконец, по поводу массового исхода:

Что будут делать антисемиты,
если последний русский еврей
выскользнет зёрнышком через сито, -
кто будет враг? Из каких зверей?

Что, если к нашему с вами позору,
тоже еврей, оскорблённый до слёз,
за выездною визой к посольству
встанет смертельно уставший Христос!!

И вот прошло ещё девять лет. Исход из России прошёл свой пик. А в Москве, в Большом театре, отмечается скорбная дата - полвека со дня злодейского убийства великого Михоэлса.
Исполняется Тринадцатая симфония Шостаковича на слова Е. Евтушенко. Тексты поэт читает сам. А ещё со сцены Большого звучат стихи Евтушенко «Шекспир о Михоэлсе»:

Зачем я стал Шекспир? Зачем всё в мире видно
мне сквозь гробы, сквозь лбы, сквозь рябь газет?
У власти кто? Те, за кого нам стыдно.
Тех, перед кем нам стыдно, с нами нет...

...Прости, Михоэлс! От чужого пира
осталось лишь похмелье. Пусто, сыро.
Я ухожу...

...Но в новом веке нового Шекспира
Я слышу командорские шаги!
Со звездой эстрады Женей Файерман - многолетняя дружба. Фото 2007 года.
К сожалению, автор этой статьи, очевидно не обладая ни слухом Евтушенко, ни его источниками информации, пока не слышит в новом веке шаги нового Шекспира. Но намёк поэта на необходимость человечеству в новом веке новой драматургии вполне понятен и воспринимается всей душой. Только эти драмы сочинялись бы действительно талантливыми, добрыми драматургами, а не кровавыми диктаторами, чтобы, не дай Бог, больше не пришлось таким выдающимся поэтам и композиторам, как Евгений Евтушенко и Дмитрий Шостакович, слагать стихи и музыку о таких трагедиях человеческой истории, как трагедия Бабьего яра.

Михаил Ринский 28. 08. 04. – 02.10.06

(972) (0)3-6161361 (972) (0)54-5529955
rinmik@gmail.com
mikhael_33@012.net.il

ПОКОРИВШАЯ ПАРИЖ (ЖЕНЯ ФАЙЕРМАН)

Михаил Ринский
ПОКОРИВШАЯ ПАРИЖ

Евгения Файерман – выдающееся явление в театральном и эстрадном искусстве, одна из тех, чей звёздный талант, рассыпанный по послевоенному миру, способствовал его скорейшему возрождению. Дружбу и доброту излучает творчество актрисы, когда она исполняет песни и танцы, играет жизненные сценки своего народа и народов разных стран на нескольких языках. С любым зрителем Евгения в контакте благодаря пластике, таланту перевоплощения, артистической находчивости.
Главное в многогранном творчестве актрисы – пропаганда и развитие идишкайта. Её роли в театрах на идише, монологи и песни на «мамэ лошн» - весомый вклад в его отстаивание и жизнеутверждение.

ВЕСЁЛАЯ ПОДМОСКОВНАЯ ДЕВЧОНКА
ИЗ РЕЛИГИОЗНОЙ ЕВРЕЙСКОЙ СЕМЬИ
Лейбиш Браверман и жена его Малка, в девичестве Берман, только в 1926 году перебрались из-за бывшей черты оседлости, из западно-украинского Каменец-Подольского, в подмосковный Павловский Посад. Сделать это им было совсем не легко, с семью-то детьми, причём последнюю, Женечку, только перед отъездом произвели на свет. В этом городке русского текстиля для соблюдения традиций, и особенно кашрута, у благоверных Браверманов условий не было: не хватало самого необходимого, несмотря на НЭП.
Лейбиш и Малка говорили между собой на родном для них идише. Дети, тем более младшие, проводили все дни в школе, в кружках, среди своих сверстников, где единственным языком общения у них был русский. Но в памяти откладывался и родительский идиш, который со временем станет родным для актрисы.
В Подмосковье Малка родила ещё двоих, но стольких же детей унесли болезни, так что вырастить удалось двух сыновей и пять дочерей – типичная еврейская многодетная семья. Через много лет во время гастролей в США Евгения встретит бывшего соседа Моисея Фарбера, который вспомнит, как он, еврейский мальчишка из светской семьи, зашёл в квартиру Браверманов с куском хлеба в руках во время Пасхи и «вылетел оттуда, как пробка, не понимая», что совершил святотатство.
В другой раз - уже русские подруги Жени боялись заходить в её квартиру в еврейскую Пасху потому, что мама одной из девочек говорила им о крови православных, якобы употребляемой в Пасху иудеями. Мудрая мама Жени просветила девочек, и подруги сохранили добрые отношения. Малка, сохранив религиозность, с годами превратилась в «современную женщину, увлекавшуюся чтением книг, разговаривавшую об артистах и писателях, о книгах и спектаклях», - как пишет всё тот же бывший сосед Моисей. Школьный ансамбль. Женя - вторая справа . 1940 год
Женя, с детства посещая кружки пения и танцев, участвуя и сама устраивая различные представления, поощрявшиеся родителями, полюбила сцену. В июне 1941 года Женя в составе коллектива своего города участвовала в детском Фестивале песни и танцев народов СССР, когда началась война.
Эвакуировались в Самарканд. Поступила в находившийся там Ростовский техникум кинематографии. Но арестовали отца за провинность с уплатой налога на продажу леденцов. Так он и канул в небытие в советских тюрьмах. Пришлось Жене оставить учёбу и работать в колхозе и на фабрике. В 17-летнюю красавицу влюбился польский еврей Абель Файерман, ставший её мужем и лучшим другом. Успев уйти от фашистских оккупантов в1939 году, он, как и многие польские граждане, прошёл через архангельские лагеря, прежде чем оказался на свободном поселении в Самарканде. Не обошлось и без сложностей, когда коммунисту Абелю пришлось уступить будущей тёще и пойти под хупу с молодой невестой. Зато Файерман был убеждённым идишистом, знатоком этого языка. И зато Абель был отменным портным – модельером, и в будущем у актрисы, меняющей одеяние чуть не в каждом номере концерта, не будет проблем с гардеробом: его пополнять будет муж, причём с самым лучшим качеством.
Пятого апреля 1945 года, за месяц до Победы, сыграли свадьбу с хупой сразу две пары: Женя с Абелем и ещё одна пара выходцев из Польши – родственников Абеля. Обручальные кольца для совершения обряда пришлось одолжить.

НА ЗАПАД
В 1946 году польский гражданин Абель Файерман получил разрешение и выехал на родину вместе с женой. Ехали через Москву, где «а идише мамэ» Малка подарила дочери, как талисман, переписанную ею от руки молитву из Танаха, которую Евгения бережно хранит.
В дальнейшем Женя навестит маму, когда узнает о её серьёзной болезни. В 1959 году ей удастся приехать в Москву с одной из делегаций. Матери актриса посвятит целый ряд песен, из которых особое место в её репертуаре занимает песня-баллада «Майн мамес шабес лихт» - «Субботние свечи моей мамы».
В родном городе Ново-Родомске Абель пытался найти в живых хотя бы сестру, но нашёл лишь очевидца её расстрела. Оставался в живых один брат Мориц, служивший в Советской Армии. В полуразрушенном городишке Абеля больше ничто не удерживало, кроме горестных воспоминаний. Но не успели обосноваться в Кракове, как грянул кровавый кельнский погром, после которого ни у Жени, ни у Абеля не было желания оставаться в этой стране. Женя ждала ребёнка, и единственным её желанием было вернуться к маме, в Подмосковье. Но по законам сталинских времён, выйдя замуж за иностранца, она лишилась советского гражданства. Оставался путь на запад. Переправившись ночью, с помощью проводников, через быструю речку вброд, оказались в Чехословакии. Оттуда нелегально поездом в Германию. В Штутгарте Абель встретился с братом, к тому времени уже уволившимся из армии. Для Жени слишком свежи были воспоминания, чтобы рожать в этой стране ребёнка, автоматически становившегося её гражданином. И отчаянно смелые Евгения и братья Файерманы едут дальше на запад – покорять Париж. Но для начала – успеть доехать до него и не родить в поезде, тем более в присутстствии Морица. Помимо того, что ребёнок всё настойчивее давал о себе знать, Женю донимала хроническая малярия, «приобретённая» ещё в эвакуации.
В февральский день 1947 года Париж неприветливо встретил иммигрантов сильным дождём со снегом, промозглым ветром. На метро добрались до родственников, живших на улице де ля Гард, на шестом этаже без лифта. С трудом, испытывая боли, чувствуя, что «вот-вот», Женя всё же поднялась в квартирку, а ночью её срочно госпитализировали в больницу Ротшильда, где и появился на свет первенец Лео. Затем – жуткая холодная квартирка в пригороде Ливр-Гарган. Ни денег, ни работы, скромный паёк по карточкам, у Жени – малярия, постоянно болеет Лео.
Наконец, Абелю удалось получить работу, и сняли крохотную двухкомнатную квартирку без ванной, с туалетом на лестнице, но зато в городе, на улице Шарля Пятого. И хотя Евгении, в школе учившей немецкий, трудно было без языка и в магазинах, и с медициной, но появился какой-то проблеск. Однако время шло, заработок у Абеля не прирастал, а Женя уже ждала второго ребёнка. Жоэль родился в ноябре 1948 года. С мужем Абелем Файерманом
И снова тоска одолела молодую женщину: дети постоянно болеют; жизнь впроголодь беспросветна. Надо было что-то делать, менять жизненный уклад. Стала посещать занятия еврейского хора в клубе Компартии на рю де Пари. С детьми оставалась добрая дальняя родственница Абеля тётя Суре. Американский дядюшка подарил им швейную машину, и Евгения села за работу, в помощь мужу.

ПОКОРЕНИЕ ПАРИЖА
Несмотря на полную занятость с утра до вечера работой, домашними делами, детьми, даже рождение в 1952 году дочери Сильвии, молодую талантливую женщину уже ничто не могло остановить. В ней в полной мере пробудилась тяга к сцене, к искусству, приобретённая ещё в детстве и юности в самодеятельности. Хор, в котором пела Женя, был популярен; с ним выступали известные еврейские певцы, французские и зарубежные. В эти годы Евгения познакомилась с Наоми Лифшиц и Михаилом Александровичем, приезжавшими на гастроли в Париж. Репертуар хора был серьёзный, классический. Женя быстро совершенствовалась и в музыкальном искусстве, и в идише, и в общей культуре идишкайта.
Несмотря на семейные и жизненные сложности, поистине золотой глава семьи поощрял стремление жены к совершенствованию. Евгения поступила в музыкальную школу Сан-Плиель по классу вокала. Одна из пианисток рекомендовала молодую талантливую красавицу известному еврейскому режиссёру и актёру Герману Яблокову, и первую свою роль она сыграла в его пьесе «Папиросн», в которой ему принадлежали и текст, и музыка. Следующая роль – в спектакле «Ой, какой мир!».
Режиссёр Яков Ротбойм приглашает Евгению Файерман, и она исполняет роль Белки в спектакле «200 000» Шолом-Алейхема и роль Мереле в «Сне» Гольдфадена. Затем последовала работа со многими известными режиссёрами:: Яковом Курляндером («Гершеле Острополер» М. Гершензона), Залманом Колесниковым («Тевье –молочник» Шолом-Алейхема). В театре «Дер идишер театр ансамбль», где была дружеская, доброжелательная атмосфера, Файерманы приобрели много друзей – артистов, художников, композиторов. Гости приходили к ним на «русский борщ». В общении с яркими деятелями идишкайта эту культуру воспринимали и впитывали и дети .Жени и Абеля. Париж. С Евгением Евтушенко
Но искусство, тем более в Париже, столь многогранно. Талантливый солист хора Саша Розанов поведал Жене, что в новое русское кабаре «Распутин» требуются танцоры и певцы, и он сам поступает в эту труппу. Для молодой актрисы предоставлялся шанс раскрыть новые грани своего таланта, Женя ощущала, что ей это удастся. Абель, первый друг, режиссёр и критик, поддержал её, и, пройдя по конкурсу, Евгения Файерман вскоре становится одной из ведущих солисток труппы, а «Распутин» завоёвывает популярность не только парижской, но и мировой элиты деятелей искусства всех жанров.
Работа в «Распутине» стала прекрасной школой для актрисы. Выступления бок о бок с такими профессионалами, как исполнитель цыганских романсов Алёша Димитриевич, оперный певец Борис Поляков и другие дали ей многое в овладении таинствами вокала и хореографии. Немало дало для её всестороннего развитие и личное общение с ними и многими выдающимися людьми – посетителями «Распутина».
Алёша и его сестра Валя Димитриевичи были ещё детьми, когда весь их цыганский клан после революции эмигрировал из России через Харбин. До «Распутина» Димитриевичи пели в парижском «Эрмитаже», гастролировали по всему миру. Их слушали Рахманинов и Шаляпин. О них в своих воспоминаниях пишут Вертинский и Баянова. Обаяние Димитриевичей отмечает Алексей Баталов. Сама Евгения рассказывает:
- С приходом Димитриевичей в «Распутине» стало гораздо интересней, будто они только из табора. Алёша говорил, что евреи и цыгане – братья по крови, у них – одна судьба. Он намеревался приехать в Израиль и пойти к Стене плача.
Это ему не удалось, но позднее в Израиле Евгения Файерман исполняла многое из репертуара Димитриевичей.
Из тех, кто бывал и пел в «Распутине», Евгения с удовольствием вспоминает Юла Бриннера, популярного голливудского актёра, снимавшегося в фильме «Великолепная семёрка», удостоенном «Оскара». Российский еврей по происхождению, Юрий Бриннер ещё до революции был вывезен родителями в Харбин, затем учился в университете во Франции, работал в цирке. Превосходно исполнял русские песни и романсы. Был другом Димитриевичей – не исключено, что ещё со времени жизни в Харбине.
Немало выдающихся посетителей «Распутина» стали друзьями Жени. Рудольф Нуриев, бывая в Париже, обязательно её навещал, и в перерывах между выступлениями они подолгу беседовали. Жан Марэ приходил специально послушать Женю; его любимым романсом был «Лишь только вечер …».
Частым гостем, поклонником таланта Жени был Робер Оссейн, выдающийся режиссёр и актёр. Его отец, композитор Гусейнов, был родом из Самарканда. С Оссейном Женя беседовала на русском. Он был тесно связан с семьёй Поляковых: Марина Влади-Полякова была его первой женой, матерью двоих его детей. Марина также много раз бывала в «Распутине», в том числе с Владимиром Высоцким. Приезжая в Париж, бывал в кабаре и беседовал с Женей и Евгений Евтушенко. Трудно перечислить всех.
Постоянным посетителем был её пожизненный почитатель, муж и друг Абель. Приходил, всегда садился за один и тот же столик, любовался Женей и никогда ей не мешал. Наоборот, уже дома давал мудрые советы.
Параллельно с работой Евгения продолжала совершенствоваться в искусстве исполнения, занимаясь в знаменитой Парижской музыкальной академии «Вю Колобе», давшей миру Ива Монтана, Шарля Азнавура, Мирэй Матье, многих других. Одновременно она откладывала ежедневно ещё и на занятия музыкой сына Жоэля, который со временем станет известным французским композитором.
Знал бы кто из поклонников, как нелегко было этой маленькой, с виду всегда жизнерадостной женщине успевать работать, заниматься домом, воспитывать троих детей и учиться одновременно. А ведь работа её продолжалась порой почти до утра, когда высокие посетители задерживались за длительными беседами в «Распутине» до рассвета, и на случай, если им вдруг заблагорассудится послушать романс, артистам приходилось оставаться.

ПОКОРЕНИЕ МИРА
Творческая натура актрисы Евгении Файерман, впитавшая всё, что можно было из искусства высокого уровня, но ограниченная в «Распутине» определёнными рамками эстрады, стремилась к расширению этих рамок, к познанию новых граней, да и новых условий, к расширению географии своего творчества. И в 1965 году, когда дети уже выросли, стали самостоятельными настолько, что младшая Сильвия подумывала об отъезде в кибуц Израиля, Евгения прислушалась к интересному предложению, сделанному ей известным комическим артистом и режиссёром, аргентинским евреем Иослем (Хосе) Гримингером – совершить вместе с ним гастрольное турне. Иослу рекомендовал Женю Залман Колесников, и посмотрев её выступление, Гримингер больше не искал никого другого. Удивительный муж и друг Абель поддержал Женю в её решении.
Где только ни побывала Евгения, выступая с Гримингером. Начали с Европы, затем - Южная Америка. Программа была составлена из песен, скетчей, интермедий, дуэтов. Содружество с Иоселем продолжалось много лет, даже когда Фрайерманы жили уже в Израиле. Везде, где гастролировали Иосл и Евгения, их восторженно принимали зрители. Обычно он присылал тексты заранее, звонил из Буэнос-Айреса, и они договаривались о встрече в начальном пункте турне. Хозяйка «Распутина» ещё несколько лет продолжала разрешать Жене такое «совместительство». С Пласидо Доминго
В последний раз, в 1984 году, Иосл прислал Евгении в Израиль тексты и, в частности, скетч «Я иду к врачу». Им предстояла встреча в Сан-Пауло и затем – гастроли. Но ещё раньше, выступая как раз с этим номером в Буэнос-Айресе, он вдруг начал сползать со стула со словами: «Мне нужен врач» - и уже не поднялся… Достойная смерть большого артиста.
Гастроли с Гримингером явились для актрисы хорошей школой, дали ей большой опыт, и в дальнейшем Евгения неоднократно гастролировала в разных странах с сольными концертами. Но и ранее, ещё в Париже, у неё такие концерты случались. Так, ещё в 1978 году в центре Парижа, в переполненном зале театра «Де Нувотэ» она дала концерт, посвящённый тридцатилетию Государства Израиль, в основном из песен на иврите и идише. Присутствовали Посол Израиля, многие видные деятели. Весь сбор от концерта был передан в фонд Армии обороны Израиля.

В СВОЕЙ СТРАНЕ
С Еврейским Государством семью Файерманов связали неразрывные узы ещё тогда, когда в 1967 году пятнадцатилетняя дочь Сильвия, побывав там с группой школьников, решила уехать в воевавшую в то время страну и затем почти восемь лет училась и работала в кибуце. Затем сын Лео, молодой специалист – электронщик, возмущённый антисемитскими высказываниями сослуживца, не желая больше оставаться во Франции, уехал в Израиль и по сей день успешно работает по специальности на радио «Коль Исраэль».
В 1969 году Евгения впервые навестила детей в Израиле. А когда они вместе с Абелем приехали в начале 80-х годов, решили купить квартиру в Рамат-Гане и остаться навсегда. Правда, получилось так, что дочь, освоив профессию косметолога, вернулась в Париж и живёт там, как и младший Жоэль, который как композитор достиг признанного совершенства в творчестве и сейчас пишет музыку ко многим фильмам. Несколько песен Жоэля Файермана и в репертуаре его мамы.
После переезда в Израиль Евгения не только продолжает гастроли в разных странах, но и становится одним из активнейших пропагандистов идиша, давая многочисленные концерты по всему Израилю. Кроме того, уже вскоре после приезда она сыграла в Израильском музыкальном театре на идише в пьесе Майка и Песаха Бурштейнов «А хасене ин штетл» - «Свадьба в местечке».
В 1986 году случилось страшное несчастье: умер верный спутник жизни Евгении – Абель. Это произошло после того, как он прилетел из Парижа с похорон брата Морица, застрелившего близких и себя во время приступа психического заболевания, вызванного воспоминаниями кровавых ужасов войны. Абель, и ранее переживавший из-за гибели своих близких от рук фашистов, не перенёс новой душевной травмы и скончался от инфаркта. Только невероятная стойкость помогла Евгении выдержать это тяжёлое испытание, восстановиться душевно и продолжить свою активную концертную деятельность. И наоборот: именно работа помогла ей выстоять.
Последние два десятка лет жизни в Израиле посвящены в творчестве актрисы работе во благо своего народа по двум направлениям: отстаивание и укрепление позиций Израиля в мире и призыву к его поддержке. И отстаивание как внутри страны и в диаспоре родного для многих идиша и его культуры – идишкайта.
За это время Евгения уже несколько раз гастролировала в СССР, а затем в странах СНГ, объехав шестую часть земного шара от Кишинёва до Биробиджана. Интересны выступления её в Москве в 1990 году, где актриса Файерман участвовала в концертах вместе с лучшими российскими в Кремлёвском Дворце съездов, в Театре эстрады, на стадионе «Динамо», дала благотворительный концерт в доме инвалидов. Одновременно, в рамках гастролей по тогда ещё Союзу, она участвовала в спектакле еврейского театра на идише из Бельгии. Время спектакля и концерта во Дворце съездов совпадало, и Евгении пришлось, чтобы «уложиться» в «окно» спектакля, переодеваться прямо в машине, меняя хасидское одеяние на концертное платье, и наоборот.
Триумфально прошли в середине 90-х годов гастроли актрисы по Украине. В городах бывшей черты оседлости после двух мировых войн и антисемитских погромов, после репатриации осталось не так много евреев, и концерты больших артистов Израиля тем более играют неоценимую роль, помогая возрождению еврейских общин, еврейской культуры, синагог, праздников. И помогая улучшить отношение к евреям со стороны местных властей. Действительно, местные власти не только почти повсеместно оказывали содействие, но и сами активно участвовали во встречах. У Евгении – целая пачка приветственных адресов и писем почти из всех городов СНГ, где она выступала.
Неизменно тепло встречают Евгению в самых разных странах, будь то Австралия, Южная или Северная Америка. Поражает творческая и физическая выносливость актрисы. Так, уже в 2005 году в гастролях по США она за короткий срок дала концерты в девяти городах.
Репертуар актрисы разнообразен настолько, что его невозможно охватить в очерке. Но есть такие песни, которые невозможно не назвать. Выше уже упоминалась песня-баллада «Майн мамес шабес лихт».Песня «Ди йорн, вус антлойфн» - «Годы, которые убегают» на слова поэтессы Ривы Батман дорога Евгении тем, что очень хорошую музыку к стихам написал её сын, композитор Жоэль Файерман. Евгения исполняет много песен разных стран. Недавно, к 60-летию Победы, она записала диск советских песен в переводе на идиш Сары Зингер.
В своих концертах актриса часто воспроизводит жизненные сценки, как бы сопровождая их песнями и монологами, или наоборот. Определённой группе песен и сценок соответствует свой костюм. Театрализованные номера занимают в концертах значительную часть программы. «Шлоймеле» - образ грустного хасидского мальчика. «Кнобл суп» - мать думает, как накормить детей. «Авремеле-марвихер» - юный воришка, переживающий оттого, что люди не понимают его душу. «Алте актрисэ» - воспоминания пожилой бывшей актрисы. «Койф шен папиросн» - сценка бедного сироты. Воспоминаниями о родном доме её детства наполнены «Шломеле» и «Идише хасене». Есть и «бодрые» сценки, посвящённые людям современного Израиля.
Большое внимание Евгения уделяет музыкальному сопровождению, как бы объединяющему программу в единое целое, на основе еврейских мелодий, клезмерской музыки, современной израильской музыки.
В квартире Евгении – бесчисленное количество видео- и аудиокассет, дисков, записанных в разное время и постоянно находящихся «в работе»: она просматривает их, готовя новые номера, концерты, клипы. Ею выпущены пять аудиокассет, видеокассета клипов, диски. Как правило, из своих турне она привозит новые записи выступлений. Очень сожалеет, что ей так и не прислали записи её выступлений в Москве, в том числе во Дворце съездов.
Очень интересны клипы, снятые в Израиле, в частности в Старом Яффо. Евгения любит эту страну, ставшую для неё родной. В дни юбилея замечательной актрисы хочется пожелать ей здоровья, благополучия, пожелать и дальше радовать нас, зрителей, новыми и новыми творческими успехами.

Михаил Ринский (972) (0)3-6161361 (972) (0)54-5529955
rinmik@gmail.com
mikhael_33@012.net.il

"ПОЭЗИЯ - ОБНАЖЕНИЕ ДУШИ" (Р. бАСМАН)

Михаил Ринский
РИВКА БАСМАН БЕН ХАИМ: « ПОЭЗИЯ – ОБНАЖЕНИЕ ДУШИ».
В бесценной сокровищнице современного идиша особая роль принадлежит выдающейся современной поэтессе Ривке Басман. Особая – потому, что она не сосредоточивается только на проблемах трагедии и возрождения своего народа, не ограничивается этой тематикой, но одинаково близка любому читающему произведения поэтессы. В то же время поэтесса и её поэзия, как говорится, - плоть от плоти своего народа, своей культуры идишкайта – недаром все её десять сборников стихов написаны только на идише, которому она не изменила, шесть десятилетий близко соприкасаясь с ивритом и его культурой.

Поэзия Ривки Басман, как и любого большого мастера, многолика, от лирики до философии, но в целом печальна грустью восточноевропейского еврейства. Писатель и журналист Арон Шапиро свой большой очерк о поэтессе так и назвал: «Грустно тоскующий жаворонок еврейской поэзии».

Мама Фрума Ципора с дочуркой Ривкой
Неизбывная печаль в поэзии Ривки Басман легко объяснима. Ей было всего пять лет, когда умерла её мама Фрума Ципора. Вошедшая в семью Маша заменила ей мать. Ривке было всего 16 лет, когда гитлеровские нацисты оккупировали литовский городок Вилькомер, и семья банковского служащего Ехецкеля Басмана и его жены Маши с дочерью Ривкой и сыном Арале были отправлены в гетто Вильнюса. Ривка затем оказалась в лагере Кайзервальд, и больше она со своими не виделась: все они погибли. Ехецкель Басман с дочерью
Первые пробы поэтического пера Ривки относятся ещё к предвоенному времени. В концлагере она продолжала тайком писать. В частности, темой двух стихотворений Ривки явились ступени лестниц, по которым ей приходилось ходить.. Ещё несовершенные по форме, эти стихи уже тогда были талантливы по мыслям, в них содержавшимся.
После войны будущая поэтесса Ривка Басман и художник Шмуэль Костянский ( Муля Бен-Хаим) связали свои судьбы. Две талантливых личности объединило и единство в стремлении участвовать в борьбе за возрождение своего народа после страшной Катастрофы.
Муля Костянский родился в 1916 году в городе Лида, до 1939 года бывшего в составе Польши, ныне – Беларуси. Учился в еврейской школе и одновременно – в музыкальном училище. Пройдя службу в Польской армии, затем учился живописи в Академии искусств Вильнюса. После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз был интернирован советскими властями в Среднюю Азию, а после разгрома Германии вернулся в Польшу и принял активное участие в деятельности организации «Браха» по алие еврейской молодёжи в будущий Израиль. Когда Муля и Ривка познакомились, они вместе участвовали в нелегальной переправке еврейской молодёжи в тогда ещё Палестину, подмандатную Англии.
В 1947 году молодые приехали из Европы в Палестину. Поселились в кибуце Хамаапиль. Сразу же Муля и Ривка вступили в Хагану и участвовали в освободительной войне. В 1948 году Ривка включилась в работу поэтического кружка Юнг-Исраэль. Параллельно с работой Ривка окончила учительский семинар, затем изучала английский язык в Тель-Авиве и совершенствовалась в английском языке и литературе в Колумбийском университете Нью-Йорка.. Вернувшись, преподавала в школе кибуца. Муля в эти годы с успехом занимается живописью, параллельно продолжая учёбу. В 1954-55 годах совершенствуется в Академии искусств в Париже. В Израиле он – уже признанный художник, секретарь Союза художников кибуцев, член ЦК Союза художников Израиля. В 1966-68 году он возглавит этот Союз. Ещё с 1950-х годов Муля Бен-Хаим не раз демонстрирует свои картины на общих и персональных выставках как в Израиле, так и за рубежом.
Ривка в творчестве – под стать мужу. В 1959 году выходит первый сборник её стихов «Голуби у колодца». С тех пор Ривка создаст ещё девять сборников, из которых особое внимание читателей-идишистов привлекает сборник «На струне дождя», вышедший в 2002 году. Недавно стихи Ривки Басман были объединены ею в прекрасно изданный двухтомник. Шмуэль Бен-Хаим
В 1962-65 годах Муля и Ривка находились в Москве, где Шмуэль Бен-Хаим работал атташе по культуре Посольства Израиля в СССР, и Ривка преподавала в школе при Посольстве.. Это были годы движения «шестидесятников» в СССР, годы развития самиздата, прорыва современного изобразительного искусства, подготовки подъёма движения «отказников». Много важного удалось осуществить в эти годы атташе по культуре, много полезного для себя и своего творчества извлекли из пребывания в Москве и супруги Бен-Хаим. Картина Шмуэля Бен-Хаима
Шмуэль – автор фресок в здании Экономической миссии Израиля в Нью-Йорке, автор мозаики в помещении Израильского филармонического оркестра в Тель-Авиве. До самой кончины в 1993 году он публиковал много иллюстраций в художественных журналах. Его работами иллюстрированы сборники и другие публикации стихов Ривки. И, наоборот, в прекрасно изданном альбоме работ художника – немало стихов Ривки, связанных с ним лично и его творчеством.
Мулю Бен-Хаима, как художника, отличает доброта, почерпнутая им в глубинах души своего народа. Его творчество лирично, в том числе и своей тематикой: много музыки, цветов. У него тоже, как у многих певцов еврейского местечка, - и скрипачи, и дети, но это – его скрипачи, его дети. Это - его произведения, похожие на других разве что тематикой.
То же можно сказать о стихах Ривки, одновременно лиричных и мудрых, что всегда – признак настоящей глубокой поэзии. Своё понимание смысла и места поэзии в современной жизни Ривка проникновенно выразила в одном из своих выступлений в Тель-Авиве, цитаты из которого хочется привести в заключение:
«В наше время так называемого «постмодернизма», когда царствуют разные литературные стили в панораме искусств, поэзия всегда остаётся на своём постоянном месте. Она – ближайшая принадлежность человечества, так как говорит с чувством».
«Нельзя ответить на вопрос, что такое поэзия, но люди пытаются. Время от времени появляются люди, окрылённые поэтическими мыслями, которые кружат вокруг поэзии. Вопрос остаётся открытым».
«В прозе есть тоже поэзия. В то время как поэзия может быть только собой».
«Поэты утверждают, что поэзия возникает из одиночества человека».
«В наше время жёстких перемен в материализованном мире стоит задуматься, как изменится психика человека, его внутренняя жизнь, его страхи, разочарования… Душа человека будет всегда нуждаться в поэзии, как и в давние времена».
«Поэзия, в отличие от литературы в общем, не ограничена ни местом, ни действием».
«Поэзия заставляет голову взрослого иметь сердце ребёнка». Сборник "Рассыпанные бусы"
Поэтесса не только глубоко и правильно формулирует смысл и цели своего творчества, но и следует этим выводам в своём творчестве. Её стихи и песни переведены на многие языки мира, включая иврит и английский, польский и немецкий, французский, фламандский и русский. Ривка Басман – лауреат премий: имени Ицика Мангера и Давида Гофштейна и многих других.Прилагаем несколько стихотворений из двух сборников Ривки Басман Бен-Хаим в вольном переводе автора с идиша на русский.

РИВКА БАСМАН. ИЗ СБОРНИКА «РАССЫПАННЫЕ БУСЫ» (1982 год)
(Вольный перевод с идиша Михаила Ринского. Музыка Юрия Кремера).

ЖИЗНЬ

Живём, ещё не научившись жить,
И умирать – не знаем, не умеем.
Дневные краски не успев сменить,
Мы видим вдруг, что к вечеру тускнеем.

Тоскливо нам с собой наедине,
Но не умеем к людям постучаться,
И мы томимся в жизни длинном дне,
Ему желая поскорей кончаться.

Мы едем за моря, чтобы найти,
Чтобы вернуть потерянные годы,
Но нам при всём желании не уйти
От времени, от памяти природы.

Живём, ещё не научившись жить,
Свой дух лечить не научившись даже.
А ночь придёт… Но поздно нам любить:
Она глуха к тому, что ей расскажем.

ЗВЁЗДЫ

У Звёзд есть ореол друзей и близких,
Знакомых круг – не близко, но давно.
А счёт представленных имён немыслим -
Звезде их не запомнить всё равно.

Звезда – как все: и рода продолженье,
И семьи, дети, внуков чистый смех,
И тёмной ночью – стоны наслажденья,
Общенья, обольщенья – как у всех.

Они живут, как все, семьёю тесной,
Лелеют внуков, как и все, точь в точь;
Стараются всегда держаться вместе,
Пока не спустится на землю ночь.

Но есть среди неисчислимо многих
Немало тех, кто сами по себе:
Забытых всеми, просто одиноких
В своём таланте, жизни и судьбе.

Их грустные страдания омыты
Слезами тайными от всех вдали.
Сравнима горечь слёз Звезды забытой
Лишь с горькой скорбью всей родной Земли.

ТЕАТР ЖИЗНИ

Ну вот и всё. Игра без бутафорий.
На сцене – пусто. Тишина и гладь.
И в зале – ни души. Похоже, вскоре
О нас совсем не захотят и знать.

Суфлёры не нужны: короче роли.
Не доиграв порою до конца,
Актёры новой современной школы
Снимают грим со своего лица.

И впрямь: к чему теперь им эти маски?
Зачем куда-то призывать, вести?
Никто давно не верит добрым сказкам.
Никто не может указать пути.

Театр пуст. Остался сторож грозный –
Приходит, чтобы двери все закрыть.
Погасит свет, а с ним – надежды, грёзы…
Хотя бы ночью обо всём забыть…

РИВКА БАСМАН. ИЗ СБОРНИКА «НА СТРУНЕ ДОЖДЯ» (2002 год).
(Вольный перевод с идиша Михаила Ринского).

Песня
Ничто бесследно не проходит,
Всё в мире оставляет след.
И дня, который на исходе, -
Его ещё вернётся свет.

Смотрите: перелётной птицей
Оставлено перо в траве:
Под лёгким ветром шевелится,
Как память в мудрой голове.

Раскачивает ветви ветер.
Проходит жизнь. Летят года…
Что было, будет, есть на свете –
Всё остаётся. Навсегда.

* * *
Тишина. И облако. И я.
Наш покой нарушил шум дождя.
Дождик словно говорит со мной,
Словно прилетел ко мне одной.

Туча льёт, теряя мрачный цвет.
Дождь пройдёт, - и грозной тучи нет.
Я прильну к поющей тишине,
С солнцем возвратившейся ко мне.

* * *
Бывает день тоски невыносимой,
И день душевных ран неизлечимых
И сердце защитить себя бессильно,
Как куст не может скрыться от дождя,

Как мокрый лист на дереве трепещет.
И никого, кто вышел бы навстречу.
Не знаю, будет день ли или вечер,
Когда найдём друг друга ты и я.

* * *
Как будто в новый путь, всегда и всюду
Спешим, пока деревья все в цвету,
Запечатлеть увиденное чудо,
Найти слова и выразить мечту, -

И снова возвращаться в поиск смысла,
Искать, за слово каждое в борьбе,
И отгонять пугающие мысли,
Умом подсказанные, о себе.

Как в путь, лучи мы солнца собираем.
Цветенья краски – описать успеть
Торопимся, всегда не успевая
Красу природы всю запечатлеть.

Михаил Ринский (972) (0)3-6161361 (972) (0)54-5529955
rinmik@gmail.com
mikhael_33@012.net.il